Главная |
Автобиография |
Тексты 1996-1999 |
Тексты 2000-2001 |
Тексты 2002 |
Тексты 2002-2003 |
Критика |
Фотоальбом |
Гостевая |
Гостиная |
| 2002 год |
Красивый И нет мне покоя от бешеных дур, Топчу ли полы на обедне, До слуха доносится грохот и гул В моей беспокойной передней. Гляжу в зазеркалье и вижу вопрос В любой пролетающей мине, Но молча глотаю дымок папирос И булькаю водкой в графине. А где-то на крыше, на свальне котов, Сидит и хохочет принцесса, Сдрочившая сто пятьдесят каблуков От города Пелопоннеса. О Боже, зачем я красивый такой?.. * * *Ты не будешь смеяться - я знаю!Ты ещё молода. И в тот раз Ты не видела деда Мазая В полушубке из заячьих глаз. Это было как выстрел из пушки, Как с мальчишками наперебой Лопотал он Некрасову в ушки Про последний весенний запой. Тот, не слыша нестройную спевку, Свой мизинец в волнении грыз, Созерцая немытую девку, Так забавно распёртую вниз. Вот поэты - им всё бы смеяться! Отчего же ты плачешь, мой друг? ПохищениеГорода не заметили Гончего Пса,Для покражи сменившего кожи. Для таких я - оса, лишь большая оса, Лишь на мало процентов Божья. Но откуда такой многоглоточный вой На пергаменте и на металле: "Он придёт, чтоб Офелия стала росой На его огнедышащем жале! Чтобы наша Офелия - прячь её прячь! - Не кипела слезой у порога, Пусть не дремлет народ, и трезвеет палач, И репьём порастает дорога!" А с Офелией нынче не дружится сну, Потому что Офелия в роще По полянкам гоняет девчонку-весну, В белом ландыше волос полощет, Заплетает косицу лесному ежу, И, незримый в дубовой короне, Я зеницами чёрного дятла гляжу На босые девичьи ладони. Я по беличьим спинам, по сучьям и проч. На волнистую землю сбегаю И ресницу длиною в январскую ночь В мимолётное сердце втыкаю; Я встаю на колени, встаю на дыбы, Я уйду тем же утром, что ваши, Понайдя, поломают живые дубы На строительство каменных башен. МартаМарта танцует на тонком балконеС зелёным горошком на белых руках, А снизу мои удивлённые кони Глядят и лопочут на ста языках. Напрасно секу я их потные спины Коричневой молнией острых волос: Не сдвинутся с места тупые скотины, Пока не завьётся дымок папирос. Марта, кусая квадратик творожный, Глядит и смеётся на рыжим котом, И падают крошки, и конь осторожно Их ловит багровым своим языком; Тухнет окурок звездою падучей Шевелится улица прямо и вкось, И ходят по небу на цыпочках тучи И так же уходят, откуда пришлось. И просится на руки клавиатура, И просятся быстрые пальцы внаскок, И в ток монотонного мяра и мура Вонзается рок. Но Марта глядит затекающим глазом Куда-то на крыши... Тут можно пожить. Тут сладостно влаге журчать в унитазах И мягкие мысли в моря уносить; Тут сдохнет горошек на тонком балконе, Но розовым бантом повяжется кнут... - Ну, трогай живее, проклятые кони! На бойню! На бойню! - И кони... идут. Плющ Зелёный плющ в оконной раме Они бегут по экскрементам. Им глубоко на всё насрать, Поскольку их - за ратью рать. Зелёный плющ отцвёл - и на фиг, Ломая прогрессивный график. И за окном - куда ни глянь - Одна земля. В такую рань. Пророчество Пустил я в небо змея Опухшая с тоски, Сидела бабка-парка И штопала носки. Я въехал мелким бесом В старушечий чепец И лесом-полем-лесом На истину полез. Напрасно мне старуха, Ей-богу - чёрт-те-чё! - Засунув губы в ухо, Шипела горячо. Мы выжали из бабки, Побитой, словно рать, И с кем играем в прятки, И с кем нам умирать. А после возвращенья Под наш увядший мирт Не ели мы печенья, А долго пили спирт; Покамест небо наше, Ломаясь и кося, Как свиток кож лебяжьих Сворачивалося. Церквачи Пока не встали, не запели, Все аргументы петуха, Свезли на середину суши Свои да наши потроха; И волхонули чёрной спичкой Вдали от смысла и воды; А небо с неба по привычке Благословило их труды. * * *Се - любовь, растопившая ваши печенкиИстечением сердца в словесную нить. Это Бог, это Бог не задвинул заслонки: Он любовью решил этот мир потопить. Но за тридевять мимо объедены раем, Мы не стали глупее - трави не трави - Мы раскинули глотки, мы мудро глотаем Изобилие этой ничейной любви. Вот со скрипом опять провернулась эпоха, И гремит над планетой кимвальная медь: - Отвечайте! - Всё плохо, и плохо, и плохо... - А могло быть и хуже: могли онеметь... Улитиада Улитка улыбки улитки Отлогую лепит дугу. Дорожка петляет к картошке, Лежащей на жёлтом боку. А где-то под куполом мира, Посеяны на облаках, Рычат золотые Багиры В упругих пчелиных боках; И, словно хрустальные сабли, В холмистый, рассыпчатый низ Вонзаются первые капли, Пугая уснувших мокриц. И всем им - летящим и спящим - Всё ясно, и всем - невдомёк, Что вылуплен где-то блестящий Задумчивый глаз-огонёк; Что сонно петляет дорожка, И влажная гнётся нога, И дремлет большая картошка, Согрета теплом очага. * * *С клыкастой, вечно трезвой рожей,Повсюду видимой окрест, Сформировался я похожим На скошенный солярный крест. Я шёл на зов тритейских судей, Но там, чешуями звеня, Седые старцы, как не люди, Под мышки жалили меня. Я шел, рыдая, в наши храмы - Там в упокой моей души Нечаровательные дамы Метали в стены голыши. Я одевался в тучи пыли, Я брёл на лобные места, Но палачи себя белили Широким знаменьем креста. Так целым миром не прикаян, Я возвращался, сделав круг, И там не брат мой - некто Каин Кормил меня с костлявых рук. УвольнениеЯ состроил им дулю, и траурный маршПрокатился по коридорам. И забулькал, разлился слезами этаж Над совками, накрытыми сором. Девятьсот мизгирей провожали меня, Дефилируя вниз по перилам. И Феклуша, варившая борщ из ремня, Мои боты борщом напоила. Я чугунные двери тянул на себя И, цедясь в закипавшую жалость, Созерцал, как котёночком Муза моя В подворотной пыли кувыркалась. Я поднял её с пыли, отряс и понёс, По дороге скупая конфеты. - Продаёшь? - подкатился взъерошенный пёс, Постоял и ушёл без ответа. Вернуться на Главную |
Перейти в Фотоальбом |
|
Скачать "Небесного Зайца" |
|
|
|
